Александр Розенбаум

"Блатную" тематику песен - не перевариваю, радио "Шансон" - ненавижу. Вот уж действительно, фальшь мне причиняет боль. Вроде как пенопластом по стеклу. Моя мама мне рассказывала, что когда была беременной слушала разную музыку специально для того, чтобы ребёнок был музыкальным. ;)

Ну, музыкальных школ я не заканчивал, хотя петь люблю. Почти все песни Цоя, Нау, многое из репертуара Янки Дягилевой знаю наизусть и пою регулярно, когда занят немозговой работой. К примеру, в машине, во время пайки, расключения какой-нибудь электрики, мытья посуды.

Для меня все песни чётко разделяются на две категории хорошие и плохие. Плохих - очень много на радио. На радио "Шансон" особенно много.

Но, как оказалось, "блатные" песни Розенбаума мне очень нравятся. Парадокс? Ничего подобного. Здесь та же схема, что и во многом другом. Есть две категории - то, как есть и то, как должно быть. Острое неприятие того, как оно есть, вызвано чувствованием того, как оно должно быть. Это можно уподобить музыкальному слуху, как и поёт Александр Розенбаум - фальшь мне причиняет боль.

Поэтому и блатняк разделяется на две весьма неравных как количественно, так и качественно категории. Вот как поёт об этом мэтр:

"То, что было когда-то до боли родным,
То сегодня за грош продают.
Осень рыжим хвостом заметает следы,
Те, которые к храму ведут.
Плачут лики святых православных икон,
И евреи забыли талмуд.
И играет мышцой у ларьков шелупонь,
И поют петухи про тюрьму.
А воры законные,
Да на страну их несколько.
Люди очень скромные,
И на правду резкие,
А правда - вещь хорошая,
Да только позабытая, вдребезги разбитая."

Возникает вопрос, откуда это, почему и зачем?

Есть мнение. Любимый брат Александр рассуждал о законниках и преступниках, процитирую, всё чётко и ясно:
"Другой эпизод из детства, который мне врезался в память, произошел уже в более позднем возрасте, когда мне было, наверное, примерно лет двенадцать. Я посмотрел какой-то фильм, в котором показывали каких-то ловких жуликов, которые легко побеждали тупых и злобных полицейских. Фильм вызвал у меня двойственные ощущения. С одной стороны, мне нравилась свобода жуликов, их умение побеждать всякие общественные рамки. С другой стороны, мне не нравилось то, что жулики - обманывают, грабят, воруют, убивают. Мне хотелось с одной стороны - быть свободным от запретов общества, с другой стороны, мне категорически не хотелось идти против совести и совершать какие-то гадости людям. Я чувствовал себя в логическом тупике, рассуждая так: если быть обычным законопослушным гражданином, значит, надо быть винтиком в механизме, вставать утром на работу, точить какие-то болванки, приходить домой, и так изо дня в день. Такая жизнь мне категорически не нравилась. Но, если не быть законопослушным гражданином, значит, невозможно быть своим в обществе законопослушных граждан. Следовательно, если меня не устраивают законы общества, я тем самым обрекаю себя на общество жуликов и преступников. А дальше, очевидно, с волками жить - по волчи выть, отвернувшись от законопослушности будь добр зарабатывай жульнический авторитет, а значит - воруй, обманывай, грабь, убивай... Как тут быть, как вырваться из этого дуализма?
И определил я для себя такие правила: всегда буду поступать по совести, а законы человеческие мне не указ. Пусть меня все считают преступником, а на самом деле я всегда буду честным и ни в чём не буду преступать закон совести. Находясь в здравом уме и твёрдой памяти, я выбираю свой путь - быть ненавистным для всех, ибо законопослушные будут видеть во мне преступника, но преступники не будут принимать меня за своего, ибо узнают, что я не таков. Обрекаю себя на одиночество ради тайного принципа - быть всегда по-настоящему за правду, и пусть весь мир меня ненавидит и подозревает во мне какое угодно зло. Мне наплевать на их мнение, главное чтобы совесть была чиста, главное, чтобы самому себе знать, что я правильно поступаю."

Блатная песня это просто какое-то творчество, самовыражение этих людей. Песни Розенбаума среди всего этого - проповедь благородства в среде преступников.

Казалось бы, о каком благородстве может идти речь в среде преступников? Однако, герои песен Александра Розенбаума именно таковы.

Вот один из примеров (которых - масса) поведения одного из героев песен Розенбаума, некого вора Сени, отправившегося на поезде из Одессы в Питер вместе с вором в законе Сэменом мстить за Мишу, которого убили в Питере с нагана:
"... и в тамбур покурить устало вышел.
Там женщина стояла двадцати пяти лет
И слабо отбивалась от кого-то.
Дешёвый фраер в кепке мял на ней туалет,
И Сеня чуть прибавил оборотов:
"Я вижу Вас на рейде возле женщины, граф,
Стояли Вы как флагман под парами,
Советую на задний ход врубить телеграф,
Чтоб не было эксцессов между нами."
Чуть спортив воздух фраер как иллюзионист,
Под стук колёс моментом испарился,
Спасённая дрожала как осиновый лист,
И Сеня с чувством долга удалился."

Это очень показательный момент - как относится человек к ближнему, слабому, находящемуся в беде. Некоторые стараются использовать эту ситуацию для того, чтобы уничижить слабого, использовать его и обеспечить ему в будущем невозможность поднятся с колен, поставить под полный свой контроль. Некоторые спасают слабого, жертвуя собой, безотносительно выгоды/невыгоды.

А вот ещё несколько строк:

"Где найти тот берег,
На котором верят,
В справедливость Твою,
Всемогущий мой?
Николай Угодник,
Опусти мне сходни,
Я покинуть хочу
Этот мир чужой"

Уверенно полагаю своё мнение: Александр Розенбаум из тех, кто стоит и поёт, из тех, кто предпочёл дождь мягкому креслу, клетчатому пледу в доме с ласковым светом.

Наш выбор, одназначно.

Александр Розенбаум

"Блатную" тематику песен - не перевариваю, радио "Шансон" - ненавижу. Вот уж действительно, фальшь мне причиняет боль. Вроде как пенопластом по стеклу. Моя мама мне рассказывала, что когда была беременной слушала разную музыку специально для того, чтобы ребёнок был музыкальным. ;)

Ну, музыкальных школ я не заканчивал, хотя петь люблю. Почти все песни Цоя, Нау, многое из репертуара Янки Дягилевой знаю наизусть и пою регулярно, когда занят немозговой работой. К примеру, в машине, во время пайки, расключения какой-нибудь электрики, мытья посуды.

Для меня все песни чётко разделяются на две категории хорошие и плохие. Плохих - очень много на радио. На радио "Шансон" особенно много.

Но, как оказалось, "блатные" песни Розенбаума мне очень нравятся. Парадокс? Ничего подобного. Здесь та же схема, что и во многом другом. Есть две категории - то, как есть и то, как должно быть. Острое неприятие того, как оно есть, вызвано чувствованием того, как оно должно быть. Это можно уподобить музыкальному слуху, как и поёт Александр Розенбаум - фальшь мне причиняет боль.

Поэтому и блатняк разделяется на две весьма неравных как количественно, так и качественно категории. Вот как поёт об этом мэтр:

"То, что было когда-то до боли родным,
То сегодня за грош продают.
Осень рыжим хвостом заметает следы,
Те, которые к храму ведут.
Плачут лики святых православных икон,
И евреи забыли талмуд.
И играет мышцой у ларьков шелупонь,
И поют петухи про тюрьму.
А воры законные,
Да на страну их несколько.
Люди очень скромные,
И на правду резкие,
А правда - вещь хорошая,
Да только позабытая, вдребезги разбитая."

Возникает вопрос, откуда это, почему и зачем?

Есть мнение. Любимый брат Александр рассуждал о законниках и преступниках, процитирую, всё чётко и ясно:
"Другой эпизод из детства, который мне врезался в память, произошел уже в более позднем возрасте, когда мне было, наверное, примерно лет двенадцать. Я посмотрел какой-то фильм, в котором показывали каких-то ловких жуликов, которые легко побеждали тупых и злобных полицейских. Фильм вызвал у меня двойственные ощущения. С одной стороны, мне нравилась свобода жуликов, их умение побеждать всякие общественные рамки. С другой стороны, мне не нравилось то, что жулики - обманывают, грабят, воруют, убивают. Мне хотелось с одной стороны - быть свободным от запретов общества, с другой стороны, мне категорически не хотелось идти против совести и совершать какие-то гадости людям. Я чувствовал себя в логическом тупике, рассуждая так: если быть обычным законопослушным гражданином, значит, надо быть винтиком в механизме, вставать утром на работу, точить какие-то болванки, приходить домой, и так изо дня в день. Такая жизнь мне категорически не нравилась. Но, если не быть законопослушным гражданином, значит, невозможно быть своим в обществе законопослушных граждан. Следовательно, если меня не устраивают законы общества, я тем самым обрекаю себя на общество жуликов и преступников. А дальше, очевидно, с волками жить - по волчи выть, отвернувшись от законопослушности будь добр зарабатывай жульнический авторитет, а значит - воруй, обманывай, грабь, убивай... Как тут быть, как вырваться из этого дуализма?
И определил я для себя такие правила: всегда буду поступать по совести, а законы человеческие мне не указ. Пусть меня все считают преступником, а на самом деле я всегда буду честным и ни в чём не буду преступать закон совести. Находясь в здравом уме и твёрдой памяти, я выбираю свой путь - быть ненавистным для всех, ибо законопослушные будут видеть во мне преступника, но преступники не будут принимать меня за своего, ибо узнают, что я не таков. Обрекаю себя на одиночество ради тайного принципа - быть всегда по-настоящему за правду, и пусть весь мир меня ненавидит и подозревает во мне какое угодно зло. Мне наплевать на их мнение, главное чтобы совесть была чиста, главное, чтобы самому себе знать, что я правильно поступаю."

Блатная песня это просто какое-то творчество, самовыражение этих людей. Песни Розенбаума среди всего этого - проповедь благородства в среде преступников.

Казалось бы, о каком благородстве может идти речь в среде преступников? Однако, герои песен Александра Розенбаума именно таковы.

Вот один из примеров (которых - масса) поведения одного из героев песен Розенбаума, некого вора Сени, отправившегося на поезде из Одессы в Питер вместе с вором в законе Сэменом мстить за Мишу, которого убили в Питере с нагана:
"... и в тамбур покурить устало вышел.
Там женщина стояла двадцати пяти лет
И слабо отбивалась от кого-то.
Дешёвый фраер в кепке мял на ней туалет,
И Сеня чуть прибавил оборотов:
"Я вижу Вас на рейде возле женщины, граф,
Стояли Вы как флагман под парами,
Советую на задний ход врубить телеграф,
Чтоб не было эксцессов между нами."
Чуть спортив воздух фраер как иллюзионист,
Под стук колёс моментом испарился,
Спасённая дрожала как осиновый лист,
И Сеня с чувством долга удалился."

Это очень показательный момент - как относится человек к ближнему, слабому, находящемуся в беде. Некоторые стараются использовать эту ситуацию для того, чтобы уничижить слабого, использовать его и обеспечить ему в будущем невозможность поднятся с колен, поставить под полный свой контроль. Некоторые спасают слабого, жертвуя собой, безотносительно выгоды/невыгоды.

А вот ещё несколько строк:

"Где найти тот берег,
На котором верят,
В справедливость Твою,
Всемогущий мой?
Николай Угодник,
Опусти мне сходни,
Я покинуть хочу
Этот мир чужой"

Уверенно полагаю своё мнение: Александр Розенбаум из тех, кто стоит и поёт, из тех, кто предпочёл дождь мягкому креслу, клетчатому пледу в доме с ласковым светом.

Наш выбор, одназначно.

Comments | Comment on this